Стихи про чай, высказывания, творчество, фразы, афоризмы, цитаты знаменитых людей о чае. Охотники до чаю в русской литературе Разлитый ольгиной рукой по чашкам

Иван Гончаров, «Обломов»

«Ему (Обломову) представилось, как он сидит в летний вечер на террасе, за чайным столом, под непроницаемым для солнца навесом деревьев, с длинной трубкой и лениво втягивает в себя дым, задумчиво наслаждаясь открывающимся из-за деревьев видом, прохладой, тишиной; а вдали желтеют поля, солнце опускается за знакомый березняк и румянит гладкий, как зеркало, пруд; с полей восходит пар; становится прохладно, наступают сумерки; крестьяне толпами идут домой.

Праздная дворня сидит у ворот; там слышатся веселые голоса, хохот, балалайка, девки играют в горелки; кругом его самого резвятся его малютки, лезут к нему на колени, вешаются ему на шею; за самоваром сидит… царица всего окружающего, его божество… женщина! жена! А между тем в столовой, убранной с изящной простотой, ярко заблистали приветные огоньки, накрывался большой круглый стол; Захар, произведенный в мажордомы, с совершенно седыми бакенбардами, накрывает стол, с приятным звоном расставляет хрусталь и раскладывает серебро, поминутно роняя на пол то стакан, то вилку; садятся за обильный ужин»

«Все в доме Пшеницыной дышало таким обилием и полнотой хозяйства, какой не бывало и прежде, когда Агафья Матвеевна жила одним домом с братцем. Кухня, чуланы, буфет -- все было установлено поставцами с посудой, большими и небольшими, круглыми и овальными блюдами, соусниками, чашками, грудами тарелок, горшками чугунными, медными и глиняными. В шкафах разложено было и свое, давным-давно выкупленное и никогда не закладываемое теперь серебро и серебро Обломова. Целые ряды огромных, пузатых и миньятюрных чайников и несколько рядов фарфоровых чашек, простых, с живописью, с позолотой, с девизами, с пылающими сердцами, с китайцами. Большие стеклянные банки с кофе, корицей, ванилью, хрустальные чайницы, садки с маслом, с уксусом»

Александр Пушкин, «Капитанская дочка »

«Вечером мы соединились в гостиной около самовара, весело разговаривая о минувшей опасности. Марья Ивановна разливала чай, я сел подле нее и занялся ею исключительно. Родители мои, казалось, благосклонно смотрели на нежность наших отношений. Доселе этот вечер живет в моем воспоминании. Я был счастлив, счастлив совершенно — а много ли таковых минут в бедной жизни человеческой?»

Александр Пушкин, «Евгений Онегин »

Под вечер иногда сходилась
Соседей добрая семья,
Нецеремонные друзья,
И потужить, и позлословить,
И посмеяться кой о чём.
Проходит время; между тем
Прикажут Ольге чай готовить,
Там ужин, там и спать пора,
И гости едут со двора.
…
Смеркалось; на столе, блистая,
Шипел вечерний самовар,
Китайский чайник нагревая;
Под ним клубился легкий пар.
Разлитый Ольгиной рукою,
По чашкам темною струею
Уже душистый чай бежал,
И сливки мальчик подавал.

Александр Блок, «На улице — дождик и слякоть»
…
Глухая тоска без причины
И дум неотвязный угар.
Давай-ка, наколем лучины,
Раздуем себе самовар!

Авось, хоть за чайным похмельем
Ворчливые речи мои
Затеплят случайным весельем
Сонливые очи твои.

За верность старинному чину!
За то, чтобы жить не спеша!
Авось, и распарит кручину
Хлебнувшая чаю душа!

Иван Тургенев, «Отцы и дети»

«Я думаю, чай готов? — промолвила Одинцова. — Господа, пойдемте; тетушка, пожалуйте чай кушать.

Княжна молча встала с кресла и первая вышла из гостиной. Все отправились вслед за ней в столовую. Казачок в ливрее с шумом отодвинул от стола обложенное подушками, также заветное, кресло, в которое опустилась княжна; Катя, разливавшая чай, первой ей подала чашку с раскрашенным гербом. Старуха положила себе мед в чашку (она находила, что пить чай с сахаром и грешно и дорого, хотя сама не тратила копейки ни на что)»

«Обед, хотя наскоро сготовленный, вышел очень хороший, даже обильный; только вино немного, как говорится, подгуляло: почти черный херес, купленный Тимофеичем в городе у знакомого купца, отзывался не то медью, не то канифолью; и мухи тоже мешали… Василий Иванович во все время обеда расхаживал по комнате и с совершенно счастливым и даже блаженным видом говорил о тяжких опасениях, внушаемых ему наполеоновскою политикой и запутанностью итальянского вопроса. Арина Власьевна не замечала Аркадия, не потчевала его; подперши кулачком свое круглое лицо, которому одутловатые, вишневого цвета губки и родинки на щеках и над бровями придавали выражение очень добродушное, она не сводила глаз с сына и все вздыхала; ей смертельно хотелось узнать, на сколько времени он приехал, но спросить его она боялась. «Ну, как скажет на два дня», -- думала она, и сердце у ней замирало. После жареного Василий Иванович исчез на мгновение и возвратился с откупоренною полубутылкой шампанского. «Вот, -- воскликнул он, -- хоть мы и в глуши живем, а в торжественных случаях имеем чем себя повеселить!» Он налил три бокала и рюмку, провозгласил здоровье «неоцененных посетителей» и разом, по-военному, хлопнул свой бокал, а Арину Власьевну заставил выпить рюмку до последней капельки. Когда очередь дошла до варенья, Аркадий, не терпевший ничего сладкого, почел, однако, своею обязанностью отведать от четырех различных, только что сваренных сортов, тем более что Базаров отказался наотрез и тотчас закурил сигарку. Потом явился на сцену чай со сливками, с маслом и кренделями; потом Василий Иванович повел всех в сад, для того чтобы полюбоваться красотою вечера»

Михаил Лермонтов, «Герой нашего времени»

«Я пригласил своего спутника выпить вместе стакан чая, ибо со мной был чугунный чайник — единственная отрада моя в путешествиях по Кавказу»

Федор Достоевский, «Бесы»

«Баба скоро внесла чай, то есть большущий чайник горячей воды, маленький чайник с обильно заваренным чаем, две большие каменные, грубо разрисованные чашки, калач и целую глубокую тарелку колотого сахару»

Лев Толстой, «Семейное счастие»

«Вечерний чай разливала я в большой гостиной, и опять все домашние собирались к столу. Это торжественное заседание при зерцале самовара и раздача стаканов и чашек долгое время смущали меня. Мне всё казалось, что я недостойна еще этой чести, слишком молода и легкомысленна, чтобы повертывать кран такого большого самовара, чтобы ставить стакан на поднос Никите и приговаривать: «Петру Ивановичу, Марье Миничне», спрашивать: «сладко ли?» и оставлять куски сахара няне и заслуженным людям»

Николай Гоголь, «Шинель»

«Даже в то время, когда все чиновники рассеиваются по маленьким квартиркам своих приятелей поиграть в штурмовой вист, прихлебывая чай из стаканов с копеечными сухарями, затягиваясь дымом из длинных чубуков, рассказывая во время сдачи какую-нибудь сплетню, занесшуюся из высшего общества, от которого никогда и ни в каком состоянии не может отказаться русский человек, или даже, когда не о чем говорить, пересказывая вечный анекдот о коменданте, которому пришли сказать, что подрублен хвост у лошади Фальконетова монумента, — словом, даже тогда, когда все стремится развлечься, — Акакий Акакиевич не предавался никакому развлечению»

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Elle etait fille, elle etait amoureuse.

Malfilatre

Она была девушка, она была влюблена.

Мальфилатр (франц.)

«Куда? Уж эти мне поэты!»
- Прощай, Онегин, мне пора.
«Я не держу тебя; но где ты
Свои проводишь вечера?»
- У Лариных.- «Вот это чудно.
Помилуй! и тебе не трудно
Там каждый вечер убивать?»
- Нимало.- «Не могу понять.
Отселе вижу, что такое:
Во-первых (слушай, прав ли я?),
Простая, русская семья,
К гостям усердие большое,
Варенье, вечный разговор
Про дождь, про лен, про скотный двор…»

Я тут еще беды не вижу.
«Да скука, вот беда, мой друг».
- Я модный свет ваш ненавижу;
Милее мне домашний круг,
Где я могу…- «Опять эклога!
Да полно, милый, ради бога.
Ну что ж? ты едешь: очень жаль.
Ах, слушай, Ленский; да нельзя ль
Увидеть мне Филлиду эту,
Предмет и мыслей, и пера,
И слез, и рифм et cetera?..
Представь меня».- Ты шутишь.- «Нету».
- Я рад.- «Когда же?» - Хоть сейчас.
Они с охотой примут нас.

Поедем.-
Поскакали други,
Явились; им расточены
Порой тяжелые услуги
Гостеприимной старины.
Обряд известный угощенья:
Несут на блюдечках варенья,
На столик ставят вощаной
Кувшин с брусничною водой.
………………………………
………………………………
………………………………

Они дорогой самой краткой
Домой летят во весь опор.
Теперь подслушаем украдкой
Героев наших разговор:
- Ну что ж, Онегин? ты зеваешь.-
«Привычка, Ленский».- Но скучаешь
Ты как-то больше.- «Нет, равно.
Однако в поле уж темно;
Скорей! пошел, пошел, Андрюшка!
Какие глупые места!
А кстати: Ларина проста,
Но очень милая старушка;
Боюсь: брусничная вода
Мне не наделала б вреда.

Скажи: которая Татьяна?»
- Да та, которая, грустна
И молчалива, как Светлана,
Вошла и села у окна.-
«Неужто ты влюблен в меньшую?»
- А что? - «Я выбрал бы другую,
Когда б я был, как ты, поэт.
В чертах у Ольги жизни нет.
Точь-в-точь в Вандиковой Мадоне:
Кругла, красна лицом она,
Как эта глупая луна
На этом глупом небосклоне».
Владимир сухо отвечал
И после во весь путь молчал.

Меж тем Онегина явленье
У Лариных произвело
На всех большое впечатленье
И всех соседей развлекло.
Пошла догадка за догадкой.
Все стали толковать украдкой,
Шутить, судить не без греха,
Татьяне прочить жениха;
Иные даже утверждали,
Что свадьба слажена совсем,
Но остановлена затем,
Что модных колец не достали.
О свадьбе Ленского давно
У них уж было решено.

Татьяна слушала с досадой
Такие сплетни; но тайком
С неизъяснимою отрадой
Невольно думала о том;
И в сердце дума заронилась;
Пора пришла, она влюбилась.
Так в землю падшее зерно
Весны огнем оживлено.
Давно ее воображенье,
Сгорая негой и тоской,
Алкало пищи роковой;
Давно сердечное томленье
Теснило ей младую грудь;
Душа ждала… кого-нибудь,

И дождалась… Открылись очи;
Она сказала: это он!
Увы! теперь и дни и ночи,
И жаркий одинокий сон,
Все полно им; все деве милой
Без умолку волшебной силой
Твердит о нем. Докучны ей
И звуки ласковых речей,
И взор заботливой прислуги.
В уныние погружена,
Гостей не слушает она
И проклинает их досуги,
Их неожиданный приезд
И продолжительный присест.

Теперь с каким она вниманьем
Читает сладостный роман,
С каким живым очарованьем
Пьет обольстительный обман!
Счастливой силою мечтанья
Одушевленные созданья,
Любовник Юлии Вольмар,
Малек-Адель и де Линар,
И Вертер, мученик мятежный,
И бесподобный Грандисон,
Который нам наводит сон,-
Все для мечтательницы нежной
В единый образ облеклись,
В одном Онегине слились.

Воображаясь героиней
Своих возлюбленных творцов,
Кларисой, Юлией, Дельфиной,
Татьяна в тишине лесов
Одна с опасной книгой бродит,
Она в ней ищет и находит
Свой тайный жар, свои мечты,
Плоды сердечной полноты,
Вздыхает и, себе присвоя
Чужой восторг, чужую грусть,
В забвенье шепчет наизусть
Письмо для милого героя…
Но наш герой, кто б ни был он,
Уж верно был не Грандисон.

Свой слог па важный лад настроя,
Бывало, пламенный творец
Являл нам своего героя
Как совершенства образец.
Он одарял предмет любимый,
Всегда неправедно гонимый,
Душой чувствительной, умом
И привлекательным лицом.
Питая жар чистейшей страсти,
Всегда восторженный голой
Готов был жертвовать собой,
И при конце последней части
Всегда наказан был порок,
Добру достойный был венок.

А нынче все умы в тумане,
Мораль па пас наводит сон,
Порок любезен - и в романе,
И там уж торжествует оп.
Британской музы небылицы
Тревожат сон отроковицы,
И стал теперь ее кумир
Или задумчивый Вампир,
Или Мельмот, бродяга мрачный,
Иль Вечный жид, или Корсар,
Или таинственный Сбогар.
Лорд Байрон прихотью удачной
Облек в унылый романтизм
И безнадежный эгоизм.

Друзья мои, что ж толку в этом?
Быть может, волею небес,
Я перестану быть поэтом,
В меня вселится новый бес,
И, Фебовы презрев угрозы,
Унижусь до смиренной прозы;
Тогда роман на старый лад
Займет веселый мой закат.
Не муки тайные злодейства
Я грозно в нем изображу,
Но просто вам перескажу
Преданья русского семейства,
Любви пленительные сны
Да нравы нашей старины.

Перескажу простые речи
Отца иль дяди-старика,
Детей условленные встречи
У старых лип, у ручейка;
Несчастной ревности мученья,
Разлуку, слезы примиренья,
Поссорю вновь, и наконец
Я поведу их под венец…
Я вспомню речи неги страстной,
Слова тоскующей любви,
Которые в минувши дни
У ног любовницы прекрасной
Мне приходили на язык,
От коих я теперь отвык.

Татьяна, милая Татьяна!
С тобой теперь я слезы лью;
Ты в руки модного тирана
Уж отдала судьбу свою.
Погибнешь, милая; но прежде
Ты в ослепительной надежде
Блаженство темное зовешь,
Ты негу жизни узнаешь,
Ты пьешь волшебный яд желаний,
Тебя преследуют мечты:
Везде воображаешь ты
Приюты счастливых свиданий;
Везде, везде перед тобой
Твой искуситель роковой.

Тоска любви Татьяну гонит,
И в сад идет она грустить,
И вдруг недвижны очи клонит,
И лень ей далее ступить.
Приподнялася грудь, ланиты
Мгновенным пламенем покрыты,
Дыханье замерло в устах,
И в слухе шум, и блеск в очах…
Настанет ночь; луна обходит
Дозором дальный свод небес,
И соловей во мгле древес
Напевы звучные заводит.
Татьяна в темноте не спит
И тихо с няней говорит:

«Не спится, няня: здесь так душно!
Открой окно да сядь ко мне».
- Что, Таня, что с тобой? -
«Мне скучно,
Поговорим о старине».
- О чем же, Таня? Я, бывало,
Хранила в памяти не мало
Старинных былей, небылиц
Про злых духов и про девиц;
А нынче все мне темно, Таня:
Что знала, то забыла. Да,
Пришла худая череда!
Зашибло… - «Расскажи мне, няня,
Про ваши старые года:
Была ты влюблена тогда?»

И, полно, Таня! В эти лета
Мы не слыхали про любовь;
А то бы согнала со света
Меня покойница свекровь. -
«Да как же ты венчалась, няня?»
- Так, видно, бог велел. Мой Ваня
-Моложе был меня, мой свет,
А было мне тринадцать лет.
Недели две ходила сваха
К моей родне, и наконец
Благословил меня отец.
Я горько плакала со страха,
Мне с плачем косу расплели
Да с пеньем в церковь повели.

И вот ввели в семью чужую…
Да ты не слушаешь меня…-
«Ах, няня, няня, я тоскую,
Мне тошно, милая моя:
Я плакать, я рыдать готова!..»
- Дитя мое, ты нездорова;
Господь помилуй и спаси!
Чего ты хочешь, попроси…
Дай окроплю святой водою,
Ты вся горишь… - «Я не больна:
Я… знаешь, няня… влюблена».
- Дитя мое, господь с тобою! -
И няня девушку с мольбой
Крестила дряхлою рукой.

«Я влюблена»,- шептала снова
Старушке с горестью она.
- Сердечный друг, ты нездорова.
«Оставь меня: я влюблена».
И между тем луна сияла
И томным светом озаряла
Татьяны бледные красы,
И распущенные власы,
И капли слез, и на скамейке
Пред героиней молодой,
С платком на голове седой,
Старушку в длинной телогрейке;
И все дремало в тишине
При вдохновительной луне.

И сердцем далеко носилась
Татьяна, смотря на луну…
Вдруг мысль в уме ее родилась…
«Поди, оставь меня одну.
Дай, няня, мне перо, бумагу,
Да стол подвинь; я скоро лягу;
Прости». И вот она одна.
Все тихо. Светит ей луна.
Облокотись, Татьяна пишет,
И все Евгений на уме,
И в необдуманном письме
Любовь невинной девы дышит.
Письмо готово, сложено…
Татьяна! для кого ж оно?

Я знал красавиц недоступных,
Холодных, чистых, как зима,
Неумолимых, неподкупных,
Непостижимых для ума;
Дивился я их спеси модной,
Их добродетели природной,
И, признаюсь, от них бежал,
И, мнится, с ужасом читал
Над их бровями надпись ада:
Оставь надежду навсегда.
Внушать любовь для них беда,
Пугать людей для них отрада.
Быть может, на брегах Невы
Подобных дам видали вы.

Среди поклонников послушных
Других причудниц я видал,
Самолюбиво равнодушных
Для вздохов страстных и похвал.
И что ж нашел я с изумленьем?
Они, суровым поведеньем
Пугая робкую любовь,
Ее привлечь умели вновь
По крайней мере сожаленьем,
По крайней мере звук речей
Казался иногда нежней,
И с легковерным ослепленьем
Опять любовник молодой
Бежал за милой суетой.

За что ж виновнее Татьяна?
За то ль, что в милой простоте
Она не ведает обмана
И верит избранной мечте?
За то ль, что любит без искусства,
Послушная влеченью чувства,
Что так доверчива она,
Что от небес одарена
Воображением мятежным,
Умом и волею живой,
И своенравной головой,
И сердцем пламенным и нежным?
Ужели не простите ей
Вы легкомыслия страстей?

Кокетка судит хладнокровно,
Татьяна любит не шутя
И предается безусловно
Любви, как милое дитя.
Не говорит она: отложим -
Любви мы цену тем умножим,
Вернее в сети заведем;
Сперва тщеславие кольнем
Надеждой, там недоуменьем
Измучим сердце, а потом
Ревнивым оживим огнем;
А то, скучая наслажденьем,
Невольник хитрый из оков
Всечасно вырваться готов.

Еще предвижу затрудненья:
Родной земли спасая честь,
Я должен буду, без сомненья,
Письмо Татьяны перевесть.
Она по-русски плохо знала,
Журналов наших не читала
И выражалася с трудом
На языке своем родном,
Итак, писала по-французски…
Что делать! повторяю вновь:
Доныне дамская любовь
Не изъяснялася по-русски,
Доныне гордый наш язык
К почтовой прозе не привык.

Я знаю: дам хотят заставить
Читать по-русски. Право, страх!
Могу ли их себе представить
С «Благонамеренным» в руках!
Я шлюсь на вас, мои поэты;
Не правда ль: милые предметы,
Которым, за свои грехи,
Писали втайне вы стихи,
Которым сердце посвящали,
Не все ли, русским языком
Владея слабо и с трудом,
Его так мило искажали,
И в их устах язык чужой
Не обратился ли в родной?

Не дай мне бог сойтись на бале
Иль при разъезде на крыльце
С семинаристом в желтой шале
Иль с академиком в чепце!
Как уст румяных без улыбки,
Без грамматической ошибки
Я русской речи не люблю.
Быть может, на беду мою,-
Красавиц новых поколенье,
Журналов вняв молящий глас,
К грамматике приучит нас;
Стихи введут в употребленье;
Но я… какое дело мне?
Я верен буду старине.

Неправильный, небрежный лепет,
Неточный выговор речей
По-прежнему сердечный трепет
Произведут в груди моей;
Раскаяться во мне нет силы,
Мне галлицизмы будут милы,
Как прошлой юности грехи,
Как Богдановича стихи.
Но полно. Мне пора заняться
Письмом красавицы моей;
Я слово дал, и что ж? ёй-ей
Теперь готов уж отказаться.
Я знаю: нежного Парни
Перо не в моде в наши дни.

Певец Пиров и грусти томной,
Когда б еще ты был со мной,
Я стал бы просьбою нескромной
Тебя тревожить, милый мой:
Чтоб на волшебные напевы
Переложил ты страстной девы
Иноплеменные слова.
Где ты? приди: свои права
Передаю тебе с поклоном…
Но посреди печальных скал,
Отвыкнув сердцем от похвал,
Один, под финским небосклоном,
Он бродит, и душа его
Не слышит горя моего.

Письмо Татьяны предо мною;
Его я свято берегу,
Читаю с тайною тоскою
И начитаться не могу.
Кто ей внушал и эту нежность,
И слов любезную небрежность?
Кто ей внушал умильный вздор,
Безумный сердца разговор,
И увлекательный и вредный?
Я не могу понять. Но вот
Неполный, слабый перевод,
С живой картины список бледный
Или разыгранный Фрейшиц
Перстами робких учениц:

ПИСЬМО ТАТЬЯНЫ К ОНЕГИНУ

Я к вам пишу - чего же боле?
Что я могу еще сказать?
Теперь, я знаю, в вашей воле
Меня презреньем наказать.
Но вы, к моей несчастной доле
Хоть каплю жалости храня,
Вы не оставите меня.
Сначала я молчать хотела;
Поверьте: моего стыда
Вы не узнали б никогда,
Когда б надежду я имела
Хоть редко, хоть в неделю раз
В деревне нашей видеть вас,
Чтоб только слышать ваши речи,
Вам слово молвить, и потом
Все думать, думать об одном
И день и ночь до новой встречи.
Но, говорят, вы нелюдим;
В глуши, в деревне все вам скучно,
А мы… ничем мы не блестим,
Хоть вам и рады простодушно.

Зачем вы посетили нас?
В глуши забытого селенья
Я никогда не знала б вас,
Не знала б горького мученья.
Души неопытной волненья
Смирив со временем (как знать?),
По сердцу я нашла бы друга,
Была бы верная супруга
И добродетельная мать.

Другой!.. Нет, никому на свете
Не отдала бы сердца я!
То в вышнем суждено совете…
То воля неба: я твоя;
Вся жизнь моя была залогом
Свиданья верного с тобой;
Я знаю, ты мне послан богом,
До гроба ты хранитель мой…
Ты в сновиденьях мне являлся
Незримый, ты мне был уж мил,
Твой чудный взгляд меня томил,
В душе твой голос раздавался
Давно… нет, это был не сон!
Ты чуть вошел, я вмиг узнала,
Вся обомлела, запылала
И в мыслях молвила: вот он!
Не правда ль? я тебя слыхала:
Ты говорил со мной в тиши,
Когда я бедным помогала
Или молитвой услаждала
Тоску волнуемой души?
И в это самое мгновенье,
Не ты ли, милое виденье,
В прозрачной темноте мелькнул, ‘
Приникнул тихо к изголовью?
Не ты ль, с отрадой и любовью,
Слова надежды мне шепнул?
Кто ты, мой ангел ли хранитель,
Или коварный искуситель:
Мои сомненья разреши.
Быть может, это все пустое,
Обман неопытной души!
И суждено совсем иное…
Но так и быть! Судьбу мою
Отныне я тебе вручаю,
Перед тобою слезы лью,
Твоей защиты умоляю…
Вообрази: я здесь одна,
Никто меня не понимает,
Рассудок мой изнемогает,
И молча гибнуть я должна.
Я жду тебя: единым взором
Надежды сердца оживи
Иль сон тяжелый перерви,
Увы, заслуженным укором!

Кончаю! Страшно перечесть…
Стыдом и страхом замираю…
Но мне порукой ваша честь,
И смело ей себя вверяю…

Татьяна то вздохнет, то охнет;
Письмо дрожит в ее руке;
Облатка розовая сохнет
На воспаленном языке.
К плечу головушкой склонилась.
Сорочка легкая спустилась
С ее прелестного плеча…
Но вот уж лунного луча
Сиянье гаснет. Там долина
Сквозь пар яснеет. Там поток
Засеребрился; там рожок
Пастуший будит селянина.
Вот утро: встали все давно,
Моей Татьяне все равно.

Она зари не замечает,
Сидит с поникшею главой
И на письмо не напирает
Своей печати вырезной.
Но, дверь тихонько отпирая,
Уж ей Филипьевна седая
Приносит на подносе чай.
«Пора, дитя мое, вставай:
Да ты, красавица, готова!
О пташка ранняя моя!
Вечор уж как боялась я!
Да, слава богу, ты здорова!
Тоски ночной и следу нет,
Лицо твое как маков цвет».

Ах! няня, сделай одолженье.-
«Изволь, родная, прикажи».
- Не думай… право… подозренье.
Но видишь… ах! не откажи.-
«Мой друг, вот бог тебе порука».
- Итак, пошли тихонько внука
С запиской этой к О… к тому…
К соседу… да велеть ему,
Чтоб он не говорил ни слова,
Чтоб он не называл меня…-
«Кому же, милая моя?
Я нынче стала бестолкова.
Кругом соседей много есть;
Куда мне их и перечесть».

Как недогадлива ты, няня! -
«Сердечный друг, уж я стара,
Стара; тупеет разум, Таня;
А то, бывало, я востра,
Бывало, слово барской воли…»
- Ах, няня, няня! до того ли?
Что нужды мне в твоем уме?
Ты видишь, дело о письме
К Онегину.- «Ну, дело, дело.
Не гневайся, душа моя,
Ты знаешь, непонятна я…
Да что ж ты снова побледнела?»
- Так, няня, право ничего.
Пошли же внука своего.

Но день протек, и нет ответа.
Другой настал: все нет как нет.
Бледна, как тень, с утра одета,
Татьяна ждет: когда ж ответ?
Приехал Ольгин обожатель.
«Скажите: где же ваш приятель?
Ему вопрос хозяйки был.-
Он что-то нас совсем забыл».
Татьяна, вспыхнув, задрожала.
- Сегодня быть он обещал,-
Старушке Ленский отвечал,-
Да, видно, почта задержала.-
Татьяна потупила взор,
Как будто слыша злой укор.

Смеркалось; на столе, блистая,
Шипел вечерний самовар,
Китайский чайник нагревая;
Под ним клубился легкий пар.
Разлитый Ольгиной рукою,
По чашкам темною струею
Уже душистый чай бежал,
И сливки мальчик подавал;
Татьяна пред окном стояла,
На стекла хладные дыша,
Задумавшись, моя душа,
Прелестным пальчиком писала
На отуманенном стекле
Заветный вензель О да Е.

И между тем душа в ней ныла,
И слез был полон томный взор.
Вдруг топот!.. кровь ее застыла.
Вот ближе! скачут… и на двор
Евгений! «Ах!» - и легче тени
Татьяна прыг в другие сени,
С крыльца на двор, и прямо в сад,
Летит, летит; взглянуть назад
Не смеет; мигом обежала
Куртины, мостики, лужок,
Аллею к озеру, лесок,
Кусты сирен переломала,
По цветникам летя к ручью.
И, задыхаясь, на скамью

Упала…
«Здесь он! здесь Евгений!
О боже! что подумал он!»
В ней сердце, полное мучений,
Хранит надежды темный сон;
Она дрожит и жаром пышет,
И ждет: нейдет ли? Но не слышит.
В саду служанки, на грядах,
Сбирали ягоду в кустах
И хором по наказу пели
(Наказ, основанный на том,
Чтоб барской ягоды тайком
Уста лукавые не ели
И пеньем были заняты:
Затея сельской остроты!)

ПЕСНЯ ДЕВУШЕК

Девицы, красавицы,
Душеньки, подруженьки,
Разыграйтесь, девицы,
Разгуляйтесь, милые!

Затяните песенку,
Песенку заветную,
Заманите молодца
К хороводу нашему.

Как заманим молодца,
Как завидим издали,
Разбежимтесь, милые,
Закидаем вишеньем,
Вишеньем, малиною,
Красною смородиной.

Не ходи подслушивать
Песенки заветные,
Не ходи подсматривать
Игры наши девичьи.

Они поют, и, с небреженьем
Внимая звонкий голос их,
Ждала Татьяна с нетерпеньем,
Чтоб трепет сердца в ней затих,
Чтобы прошло ланит пыланье.
Но в персях то же трепетанье,
И не проходит жар ланит,
Но ярче, ярче лишь горит…
Так бедный мотылек и блещет
И бьется радужным крылом,
Плененный школьным шалуном;
Так зайчик в озими трепещет,
Увидя вдруг издалека
В кусты припадшего стрелка.

Но наконец она вздохнула
И встала со скамьи своей;
Пошла, но только повернула
В аллею, прямо перед ней,
Блистая взорами, Евгений
Стоит подобно грозной тени,
И, как огнем обожжена,
Остановилася она.
Но следствия нежданной встречи
Сегодня, милые друзья,
Пересказать не в силах я;
Мне должно после долгой речи
И погулять и отдохнуть:
Докончу после как-нибудь.

Главы романа «Евгений Онегин»:

Пушкин начал писать 3 главу «Евгения Онегина» в феврале 1824 года в Одессе, а закончил в октябре того же года. Появилась в печати она в 1827 году.

«Чай! Пустой напиток! А не дай нам его китайцы, бо‐ольшая суматоха могла бы выйти!»
М. Е.Салтыков Щедрин

Традиция пить чай неразрывно связана с жизнью людей, с событиями, происходящими в ней. Это – часть их мироздания. И она не осталась незамеченной русскими классиками, которые воспели чайный напиток в своих произведениях.

Любимую русскую традицию чаепития русские писатели не могли обойти вниманием. Прочитав некоторые произведения, мы можем узнать, как пили чай в старину.

Чай на страницах произведений Пушкина

Наиболее ярким примером служат творения великого Александра Сергеевича Пушкина. Знаменитый роман в стихах «Евгений Онегин» переносит нас в эпоху дворянства. Поэт ярко и точно описывает жизнь, которую ведут главные герои, и, конечно, какую роль в ней играет чайная традиция .

Смеркалось; на столе блистая,
Шипел вечерний самовар,
Китайский чайник нагревая;
Под ним клубился легкий пар.
Разлитый Ольгиной рукою,
По чашкам темною струею
Уже душистый чай бежал,
И сливки мальчик подавал.

Вечернее чаепитие , как видим, было не чуждо дворянскому сословию, проживавшему в своей усадьбе в деревне. Чай подавали со сладостями, сливками в уютной семейной атмосфере. Этот момент отмечают исследователи чайных традиций.

С чая Пушкин начинает свое другое произведение – «Станционный смотритель». Рассказ ведется от лица проезжавший мимо незнакомца, который останавливается на станции. Чай подан дочерью смотрителя Дуней. Все вместе они наслаждаются напитком и ведут неторопливую беседу. Чай , словно за руку, приводит нас в мир главных героев.

Чай из самовара пили и в «Метели». Он служил зарядом бодрости ранним утром у помещиков.

Пушкин вносил чайные традиции очень умело, подчеркивая парой строк реалии жизни той эпохи.

Чай у Гоголя

Гоголь ясно дает понять, что чаепитие было довольно дорогим удовольствием, и позволить его себе мог не каждый. Главный герой повести «Шинель» Акакий, переходя к экономному расходованию средств, в первую очередь отказал себе в чае. В качестве сопутствующего угощения мелкие чиновники Петербурга могли себе позволить только дешевые сухари.

Дамы в «Записках сумасшедшего» добавляли в чай сливки .

Чай является важной деталью образа жизни героев «Мертвых душ». То, что Чичиков, распивая чай с Коробочкой, самостоятельно вливает «фруктовую» в чайную чашку, подчеркивает его отношение к хозяйке. Он переходит в наступление и каких-либо церемоний в разговоре не будет.

Любитель чая Ф.М. Достоевский

Современники Федора Михайловича отмечали его пристрастие к чайному напитку. Писатель предпочитал крепко-заваренный чай и непременно сладкий. Быть может, именно поэтому чаепитие часто встречается на страницах его произведений. Особенно в «Братьях Карамазовых». Чай как бы подготавливает нас к тому, что произойдет далее. Алеша и Иван встречаются в трактире. Иван уже отобедал и завершал свою трапезу чашкой чая . Вместе с Алешей они пьют чай с вареньем .

В последующих эпизодах чай является связывающим звеном в общении героев.

Чай в произведениях Лермонтова

В романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» рассказчик называет чай и чугунный чайник «единственной отрадой в путешествиях по Кавказу».

Постоянно пьют чай герои Л.Н. Толстого, А.П. Чехова.

Перечитывая страницы любимых русских романов, понимаешь, как прочно чаепитие вошло в жизнь русского народа, став непременным атрибутом каждого дня.

Такая добрая тема нашла отражение и в полотнах русских живописцев.

«Чай человеку подать – уважение оказать!»
Народная мудрость

Здравствуйте уважаемые.
Ну что же...пришло время закончить нам и с III главой бессмертного романа в стихах. Напомню, что в прошлый раз мы с Вами остановились вот тут вот:
Итак...письмо мы с Вами прочитали. Что же дальше....

Татьяна то вздохнет, то охнет;
Письмо дрожит в ее руке;
Облатка розовая сохнет
На воспаленном языке.
К плечу головушкой склонилась.
Сорочка легкая спустилась
С ее прелестного плеча...
Но вот уж лунного луча
Сиянье гаснет. Там долина
Сквозь пар яснеет. Там поток
Засеребрился; там рожок
Пастуший будит селянина.
Вот утро: встали все давно,
Моей Татьяне всё равно.

Взволновалась бедная Тенечка, очень взволновалась. Сие и неудивительно. Даже язык воспалился. Лекарства пьет. Облатка в данном конкретном случае - это небольшой полый внутри шарик из крахмальной муки, желатина и т. п. для приёма лекарств в порошках.

Она зари не замечает,
Сидит с поникшею главой
И на письмо не напирает
Своей печати вырезной.
Но, дверь тихонько отпирая,
Уж ей Филипьевна седая
Приносит на подносе чай.
"Пора, дитя мое, вставай:
Да ты, красавица, готова!
О пташка ранняя моя!
Вечор уж как боялась я!
Да, слава богу, ты здорова!
Тоски ночной и следу нет,
Лицо твое как маков цвет" .

Ну вот мы и отчество няни узнали наконец:-) С печатью, я правда не понял. То есть получается, что для личной переписки у Татьяны была своя печать? Не рано ли молодой даме? Хотя... Ну в общем письмо написала, но свой печатью его не скрепила. Следим, что будет дальше:-)

- Ах! няня, сделай одолженье. -
"Изволь, родная, прикажи".
- Не думай... право... подозренье...
Но видишь... ах! не откажи. --
"Мой друг, вот бог тебе порука".
- Итак, пошли тихонько внука
С запиской этой к О... к тому...
К соседу... да велеть ему --
Чтоб он не говорил ни слова,
Чтоб он не называл меня... --
"Кому же, милая моя?
Я нынче стала бестолкова.
Кругом соседей много есть;
Куда мне их и перечесть".

Как недогадлива ты, няня! -
"Сердечный друг, уж я стара,
Стара: тупеет разум, Таня;
А то, бывало, я востра,
Бывало, слово барской воли..."
- Ах, няня, няня! до того ли?
Что нужды мне в твоем уме?
Ты видишь, дело о письме
К Онегину. - "Ну, дело, дело,
Не гневайся, душа моя,
Ты знаешь, непонятна я...
Да что ж ты снова побледнела?"
- Так, няня, право ничего.
Пошли же внука своего. -

Внук выступил купидоном. Ну что же...умно-умно:-)

Но день протек, и нет ответа.
Другой настал: все нет, как нет.
Бледна как тень, с утра одета,
Татьяна ждет: когда ж ответ?
Приехал Ольгин обожатель.
"Скажите: где же ваш приятель?"
Ему вопрос хозяйки был.
"Он что-то нас совсем забыл".
Татьяна, вспыхнув, задрожала.
- Сегодня быть он обещал,
Старушке Ленской отвечал:
Да, видно, почта задержала. -
Татьяна потупила взор,
Как будто слыша злой укор.

Не иначе тонкая аллюзия на "Почту России" :-) Ну или сервер слетел:-)))

Смеркалось; на столе блистая
Шипел вечерний самовар.
Китайский чайник нагревая;
Под ним клубился легкий пар.
Разлитый Ольгиной рукою,
По чашкам темною струею
Уже душистый чай бежал,
И сливки мальчик подавал;
Татьяна пред окном стояла,
На стекла хладные дыша,
Задумавшись, моя душа,
Прелестным пальчиком писала
На отуманенном стекле
Заветный вензель О да Е.

С вензелем мне очень понравилось. Жизненно:-) Интересно как это выглядело. Как то так?

Система самовара с чайником выглядела примерно так:

И между тем душа в ней ныла,
И слез был полон томный взор.
Вдруг топот!.. кровь ее застыла.
Вот ближе! скачут... и на двор
Евгений! "Ах!" -- и легче тени
Татьяна прыг в другие сени,
С крыльца на двор, и прямо в сад,
Летит, летит; взглянуть назад
Не смеет; мигом обежала
Куртины, мостики, лужок,
Аллею к озеру, лесок,
Кусты сирен переломала,
По цветникам летя к ручью,
И задыхаясь на скамью

Упала...
"Здесь он! здесь Евгений!
О боже! что подумал он!"
В ней сердце, полное мучений,
Хранит надежды темный сон;
Она дрожит и жаром пышет,
И ждет: нейдет ли? Но не слышит.
В саду служанки, на грядах,
Сбирали ягоды в кустах
И хором по наказу пели
(Наказ, основанный на том,
Чтоб барской ягоды тайком
Уста лукавые не ели,
И пеньем были заняты:
Затея сельской остроты!)

Про песню, чтобы ягоды не пели, это я считаю прекрасно:-))) Как говорится, век живи - век учись, дураком помрешь:-))) Но послушаем немного народное творчество народное:

ПЕСНЯ ДЕВУШЕК

Девицы, красавицы,
Душеньки, подруженьки,
Разыграйтесь, девицы,
Разгуляйтесь, милые!
Затяните песенку,
Песенку заветную,
Заманите молодца
К хороводу нашему.
Как заманим молодца,
Как завидим издали,
Разбежимтесь, милые,
Закидаем вишеньем,
Вишеньем, малиною,
Красною смородиной.
Не ходи подслушивать
Песенки заветные,
Не ходи подсматривать
Игры наши девичьи.

Как говорится - закидайте меня ягодами, только не бахчевыми:-)))

Они поют, и с небреженьем
Внимая звонкий голос их,
Ждала Татьяна с нетерпеньем,
Чтоб трепет сердца в ней затих,
Чтобы прошло ланит пыланье.
Но в персях то же трепетанье,
И не проходит жар ланит,
Но ярче, ярче лишь горит...
Так бедный мотылек и блещет
И бьется радужным крылом,
Плененный школьным шалуном
Так зайчик в озиме трепещет,
Увидя вдруг издалека
В кусты припадшего стрелка.

В очередной раз напоминаю, что ланиты - это щеки. Ну а перси - это грудь. Не перепутайте! :-)

Но наконец она вздохнула
И встала со скамьи своей;
Пошла, но только повернула
В аллею, прямо перед ней,
Блистая взорами, Евгений
Стоит подобно грозной тени,
И, как огнем обожжена,
Остановилася она.
Но следствия нежданной встречи
Сегодня, милые друзья,
Пересказать не в силах я;
Мне должно после долгой речи
И погулять и отдохнуть:
Докончу после как-нибудь.

Ну и мы с Вами закончим с 3 частью:-) Но читать великолепное произведение продолжим!
Продолжение следует...
Приятного времени суток.

Что вы знаете про старый,
Русский, тульский самовар?
В нем пылал когда-то пар,
В золотой, пузатый бок
Глухо бился кипяток...
Что за чай без самовара,
Без душистого завара,
Без крутого кипятка,
Без угарного дымка?!
С. Михалков.
Из стихотворения "Самовар".

Что такое самовар? В Словаре русского языка говорится: "Самовар - металлический прибор для кипячения воды с топкой внутри, наполняемый углями". В Толковом словаре живого великорусского языка В.И. Даля сказано: "Самовар - водогрейный для чаю сосуд, б.ч. медный с трубою и жаровнею внутри".

Глухая тоска без причины
И дум неотвязный угар.
Давай-ка наколем лучины –
Раздуем себе самовар!
За верность старинному чину,
За то, чтобы жить не спеша!
Авось, и распарит кручину
Хлебнувшая чаю душа!

В чем заключается притягательная сила самовара, почему он остался наиболее устойчивым атрибутом домашнего уюта, можно понять, только поняв особенности русской традиции - чаепития.

Общеизвестно, что чай пришел в Россию с Востока. Это не означает, что до этого Россия пила только водку. Крепкие напитки были в России в почете, ее жители варили брагу, сбитень. Чай также был свой: из листьев, плодов, кореньев трав, в огромном ассортименте собираемых, высушиваемых и заготавливаемых для различного назначения - лечебных и тонизирующих.

Например, в качестве заварки использовался соцветия иван-чая, листья вишни, мяты, смородины и т.д.

Но, самое главное, новое, что пришло с Востока вместе с чаем как заваркой - это особое ритуальное действие, своего рода праздник. Внедрение и распространение чая в России происходило на подготовленной почве, и основная особенность, причина популярности чая была в самой церемонии, правда, адаптированной к психологии русского человека.

ВЫПЕЙ ЧАЙКУ – ЗАБУДЕШЬ ТОСКУ.

Восточная чайная церемония в своей основе направлена на само углубление человека, общение со своим внутренним миром. Она как бы вырывает его из будничной суеты. Способы самой заварки чая и его подачи на стол - это подготовка почвы для отстранения от всего суетного.

Русская же церемония чаепития направлена на получение абсолютно противоположного эффекта - объединения духовного мира людей, собранных за столом, раскрытия каждой отдельной души перед обществом, семьей, друзьями, получение новых знаний. Чаепитие создает условия для задушевного разговора.

ГЛЕБ САВИНОВ

САМОВАР КИПИТ – УХОДИТЬ НЕ ВЕЛИТ.
Откровенный разговор непосредственно с собеседником, а тем более с несколькими собеседниками, всегда сложен психологически. Это усугубляется еще тем, что за столом находятся, как правило, несколько возрастных групп - от детей до прадедушек и прабабушек. Детей сдерживает традиция почтения к взрослым, их родителей - почитание своих родителей. Неосторожное замечание, столкновение двух мнений подчас разрушает доверительность беседы, и говорящий замолкает и уходит "в себя". Для создания духа демократичности был необходим некий "молчаливый собеседник", глядя на которого, и, обращаясь к которому, можно было бы высказать самое сокровенное, не боясь быть непонятым. Эта роль отводится в русском чаепитии самовару.

ЧАЙ ПИТЬ -- НЕ ДРОВА РУБИТЬ.

Смеркалось. На столе, блистая,
Шипел вечерний самовар,
Китайский чайник нагревая,
Под ним клубился легкий пар…
(А. Пушкин)

Такой предмет на столе был необходим для русской церемонии чаепития. И его изобрели на рубеже XVIII века русские мастера. Самовар вошел в каждый дом. Самовар стал символом добра и домашнего уюта. Дети получали знания, впитывали традиции, учились говорить и слушать у самовара. Этот предмет вошел в классику русской литературы и искусства как непременный атрибут семейного покоя. Он сам стал объектом художественного интереса, и целый ряд мастеров декоративно-прикладного искусства принимал участие в создании его декоративного убранства.

Его устройство просто, как все гениальное. Он состоит из цельнотянутого тонкостенного сосуда. Его вертикально протыкает труба, начинающаяся от топки снизу и завершающаяся конфоркой. Последняя служит как для установки на ней чайника для заварки, так и для осуществления тока воздуха, когда конфорка закрыта крышкой.

От других приборов для кипячения воды, известных задолго до появления самовара и которыми люди пользуются сейчас, самовар отличается в первую очередь тем, что он объединил в себе весь практический опыт человечества по экономии энергии.

Все тепло, поднимающееся по трубе, отдается окружающей его воде. Большая поверхность трубы быстро доводит воду до кипения и поддерживает температуру. Естественный ток теплого воздуха вверх создает идеальную тягу в топке. Топка прикреплена снизу к сосуду (тулову) самовара на необходимом расстоянии от поверхности стола, на который ставится самовар. Расстояние это отрегулировано ножками самовара, которые придают ему устойчивость и пожарную безопасность.

Труба, являясь конструктивным стержнем, служит основой для надеваемой на нее крышки сосуда, конфорки, крышки самой трубы. Через трубу закладывается топливо и разжигается самовар. Топливом служат сосновые шишки, ветки, щепки, Их расход минимален.

Для вливания воды снимается крышка сосуда. Для наполнения стакана есть удобный кран с притертыми поверхностями. Кран расположен на некотором расстоянии от дна самовара, что позволяет не попадать взвеси в чашки.

Такие элементы, как кран (ветка), ручка для переноса самовара, ножки, на которых он стоит, изготавливаются с помощью литья и припаиваются к сосуду. Эти элементы имеют разнообразную форму и декоративные украшения. Их отдаленность от источника нагрева сохраняет пайку веками. Самовары использовались как для приготовления чая, так и для приготовления супа, каши, сбитня. В таких самоварах сосуды разделялись на два или три отсека и блюда готовились одновременно.

Пользоваться самоваром может даже ребенок - наливается вода, закладывается топливо и в трубу опускается подожженная щепка. В сырую погоду или при сыром топливе самовар нужно раздувать. Это делают или через отверстия в стенках топки, или "крестьянским" способом - с помощью надеваемого на трубу сапога, который выполняет функцию меха в кузнечном горне. При закипании воды на конфорку устанавливается заварочный чайник, керамический или фарфоровый, в зависимости от вкуса, привычки или состоятельности заваривающего чай. Тяга замедляется, и самовар медленно доводит воду до кипения, качественно заваривая чай. Чай из самовара обычно пьют вприкуску, то есть сахар подается отдельно.

ЧАЙ ПЬЕШЬ - ДО СТА ЛЕТ ПРОЖИВЕШЬ.

Самовар стоит всегда в центре стола. Он добрый - по своему образу, по округлости форм. Он добродушно попыхивает дымком и булькает кипящей водой. Он отражает в своих боках окружающих его людей и природу, придавая некоторую ирреальность происходящему.



ЗА ЧАЕМ - НЕ СКУЧАЕМ.

Император белых чашек,
Чайников архимандрит,
Твой глубокий ропот тяжек
Тем, кто миру зло дарит.
(Н. Заболоцкий)

Как же пили чай наши прадедушки и прабабушки?

Известно, что чай впервые был завезен в Европу голландцами в 1610 году, в Англию он попал в 1644 года, а в России употреблялся с середины XVIII века, первоначально как лекарство.

«Самовар кипит - уходить не велит». «Самовар, что море Соловецкое, пьют из него за здоровье молодецкое» -эти и многие другие шутливые послови
цы отражали то уважительно-доброе отношение к самовару, которое он заслужил на протяжении нескольких столетий. Все возрастающий интерес к истории самовара как самобытного образца русского декоративно-прикладного искусства и русского быта, необычайная популярность самовара в нашей стране почти на протяжении двухсот пятидесяти лет объясняются тем, что этот металлический агрегат для нагревания воды обрел живую «душу», став материальным воплощением гостеприимства и радушия, дружеского общения, задушевных бесед, домашнего покоя и уюта

Родом из Голландии

Спрашивается: как появилось сло­во «самовар»? Некоторые филологи утверждают, что у него тюркские кор­ни, и произошло оно от «санабара», что означает «чайник». Может быть и так, только вполне возможно, что все про­ще - это чисто русское сочетание напо­добие «пароход» или «самолет», так как на Руси варили не только еду, но и воду.

Интересно, что устройство, ставшее символом России, не является нацио­нальным изобретением. Его, наряду с другими диковинками, привез из Гол­ландии Петр I.

Пётр I

Классический голландский самовар
В том, что самовар при­жился в России, немалую роль сыграл холодный климат. Чтобы согреться, люди выпивали за день по 15-20 чашек чая! Кроме того, самовар, нагревая воду, обогревал и помещение.

Как и у большинства других вещей, у самовара есть предшественники. Это китайские хого, у которых была труба, но не имелось кранов, ибо они служили для подачи на стол супов и бульонов.

Хого

А также приборы, которые использова­лись в Древнем Риме для подогрева воды и варки пищи.




Римские приборы для подогрева пищи (аутепса и каеда)

Были у них и рус­ские родственники, например устрой­ства для приготовления сбитня - горя­чего напитка с медом и травами.

Сбитник

Всё дело в трубе
Первые русские само­вары как снаружи, так и изнутри напоминали английские сосуды для кипячения воды и были в ходу в середине XVIII века. К концу столе­тия самовар приобрел свои конструктивно-функциональные осо­бенности, сохранившиеся на долгие годы. Помимо трубы, помещенной внутри резервуара и окруженной со всех сторон водой, мастера придумали при­ставную трубу, которая надевалась сверху, снабдили самовар тягой. При этом все устройство еще долго сохра­няло сферическую форму и было до­статочно приземистым.




Самовар-шар 1760 годы



Самовар Конец XIX – начало XX в. Тула
Самовар - не просто кипятильник. Он настоящий химический реактор, в котором происходит смягчение воды, что немаловажно, ибо чай, заваренный в жесткой воде, просто-напросто не­вкусен. Вода кипит, образуется накипь, которая откладывается на стенках тру­бы и корпуса, основная оседает на дно. Поэтому настоящие мастера своего дела никогда не помещали кран внизу агрегата.
Чтобы самовар начал нагревать воду, его надо разжечь. А это целое ис­кусство. Налив в специальную емкость совсем немного воды (только для того, чтобы металл не расплавился), в го­релку клали тлеющие угольки, а затем набивали ее щепками или шишками. Сверху надевали трубу и раздували угли. В растопленный самовар залива­лась вода, и процесс начинался. При закипании самовар на первом этапе «пел», на втором шумел, на третьем - бурлил.

Первыми изготовителями самоваров в России были уральские умельцы. За­тем появились мастерские в Ярослав­ле, Москве, Петербурге, Вологде, Ко­строме. Лидером среди них стала Тула, получившая по праву статус «столицы самовара».

Первая самоварная мастерская была создана оружейником Федором Лисицыным, и в 1778 году его сыновья изготовили первый самовар. В1803 году мастерская превратилась в фабрику.



Самовар Лисицына.
Лисицыны выпускали очень интересные изделия с чеканкой и гравировкой, с замысловатыми фигурными кранами (например, в виде дельфина), с витыми и петлеобразными ручками, квадратные и овальные, бочонками и в виде ваз.




Самовары Лисицына.



Самовар Ивана Лисицына 1810 года находится в экспозиции Бухарского государственного историко-архитектурного музея.

Изящный самовар с ручками-петлями Назара Лисицына украшает коллекцию Калужского краеведческого музея.
Из­начально самовары делали из красной меди, латуни и томпака (сплав меди с очень маленькой добавкой цинка). Иногда их серебрили, золотили, а иной раз делали из серебра и мельхиора. Форма самоваров была самой раз­нообразной - в одной только Туле про­изводилось около 150 видов. Эскизы этих изделий рисовали известные ху­дожники и скульпторы, отсюда и насто­ящие произведения искусства в стиле рококо, ампир, модерн.



Самовар Воронцова (томпак)

Самовар «Ваза» , 5л. - латунь, никель, 19 в. Тула
Самовар вошел и прочно обосновал­ся во всех слоях российского общества - от царского двора до крестьянской избы. Он стал не только олицетворени­ем русского образа жизни, но и опре­деленным выражением материального достатка. Так, в крестьянской среде самовар считался роскошью, ибо не только металлические изделия стоили довольно дорого, но и сам чай деше­визной не радовал.

А вот в городах была совсем иная картина. Самовары ставили в тракти­рах и на постоялых дворах, где они на­ходили применение не только для кипя­чения воды, но и приготовления пищи, сохранения ее в горячем виде. А с на­чала XIX столетия в самоварах стали варить и кофе.

Трактирный самовар

Самовар-«кухня».

Многие самовары-«кухни» могли приготовить полный обед. Изнутри они делились на отсеки стеночками, у каждого отсека была отдельная крышка, к одному из отсеков приделывали кран, и одновременно готовили два блюда плюс кипяток для чая. Конечно, использовали такие чудо-печки только в дорожных условиях, когда на изысканность обеда не особенно обращали внимание.
На почтовых станциях и в придорожных трактирах тоже можно было встретить подобные кухни.



Кофейный самовар.
Отличие кофейного самовара от обыкновенного состояло лишь во внешней форме – чуть сплющенный цилиндр корпуса и параллельные корпусу плоские ручки. К кофейному самовару прилагалась рамка с петлей, в которую подвешивали мешочек для кофейных зерен, предварительно смолотых.

К первой половине XIX века в России уже сформировал­ся определенный ритуал, согласно которому чай из самовара разли­вала хозяйка дома или старшая дочь. Самовар стоял или на столе, или на спе­циальном столике рядом. Если же за столом собиралось много народа, слу­ги разливали чай в соседней комнате и разносили гостям. К самоварам из сере­бра или мельхиора полагалась соответствующая посуда - чайник, молочник, и полоскательница, ситечко, щипцы для сахара и чайные ложки. Женщины пили чай из чашек, мужчины - из стаканов в подстаканниках.

Подстаканник (2-я половина XIX века - до 1908 г.)

Подглазурная синяя марка "С". 1820-е - 1830-е годы.
Фарфоровый завод Сафронова.
Неудивительно, что самовар стал одним из предметов жанровых сцен, изображенных на полотнах известных живописцев, заслужил немало поэти­ческих строк и описаний в русской литературе.

К концу XIX века на рынке появились особо ценимые баташевские само­вары, лучшие по качеству и отделке, без которых не обходилась ни одна выставка, как в России, так и за гра­ницей. Кстати о выставках. Желающие участвовать должны были представить несколько образцов своих из­делий, снабдить самовары фабричными клеймами. За лучшую продукцию фабриканты получали награды, а затем, удо­влетворяя тщеславие производителей, об­разцы медалей клей­мили на самоварах.

Самовар "Ваза гранёная"

Клеймо "Наследники Василия Степановича Баташева". С медалями.
Старинный угольный самовар редкой формы "Ваза".

Имеются две медали

Надпись "По особому заказу".
Выставочными же экземплярами наряду с теми, что делались по индиви­дуальным заказам, неимоверно дорожи­ли. На них оставляли памятные надписи, посвящения, украша­ли вензелями и моно­граммами.

Великаны и лилипуты

В конце XIX - начале XX века появил­ся новый тип самовара - керосиновый.

Керосиновый самовар



Керосиновый самовар
А после событий 1917 года самоварная промышленность практически прекра­тила свое существование.
С нэпом произошел новый расцвет производства тульских самоваров. А по­том наступило затишье вплоть до конца Второй мировой войны. В 1950-х годах состоялось объединение всех само­варных предприятий Тулы в один завод «Штамп», где самовары делают и по сей день. Продукция - 28 видов изделий емкостью полтора, два, три, пять, семь и девять литров.
Самый большой самовар может напоить чаем 2 500 человек. 2 марта 2004 года мастерами из слесарно-механической мастерской А.А.Пашкова (ТМ «Запорожский самовар») был изготовлен самый большой действующий самовар, работающий на дровах и угле. Этот самовар был освящен, и получил №1 и название «Соборный». Над ним в течение трёх недель работали восемь умельцев. Высота самовара составляет 1,75 м, вес - 250 кг, объём - 24 казённых ведра (295 литров). За один час и сорок минут из его четырех краников можно напоить 1475 человек. Этот самовар получил уже несколько наград на выставках и конкурсах.



Тульский самовар от московского "левши" Николая Алдунина. 12 деталей. Рядом песчинка сахара.
Самый маленький самоварбыл сделан слесарем Института радиотехники и электроники АН СССР Василием Васюренко. В действующем самоварчике высотой 3,5 миллиметра можно вскипятить... одну каплю воды.
Есть буфетные - великаны на 45 литров - и миниатюрные, сувенирные, например «Ясная Поляна» - уменьшенная в 56 раз копия самова­ра Льва Толстого. Его емкость - всего 125 миллилитров, а высота - 13 санти­метров.
В советское время для выставок были сделаны такие интересные эк­земпляры, как самовар «Дружба на­родов», выполненный в форме вазы с ручками в виде виноградных листьев и выпуклым изображением гербов союз­ных республик на стенке. Или «Избуш­ка на курьих ножках» с драконниками-кронштейнами. На самоваре «Лесная быль» изображены борющиеся охотник и медведь, а на модели, посвященной 600-летию Куликовской битвы, - дру­жины русских воинов.
В фондах Тульского музея само­варов имеется большая коллекция самоваров фабрики С.Ф. Баташева и его наследников. Среди них - «Фло­рентийская ваза», коллекция суве­нирных самоваров, изготовленных для подарка детям Николая II. Это не­большие изделия (емкость 200 мл), искусно выполненные в форме грече­ской вазы, в стиле рококо, зеркаль­ной и византийской рюмки, гладкого шара.

Кстати, сегодня в России вновь воз­родилась мода на самовары, особенно старые. Их реставрируют, приводят в порядок, собирают коллекции или ис­пользуют по назначению.

Существуют и государственные музеи самоваров. Кроме самого известного Тульского, подобные недавно откры­лись в Минске, Городце, во Владивосто­ке. В этнографическом музее Симферо­поля прошла выставка, в экспозицию которой вошли более сотни уникальных предметов из частных коллекций, а в декабре минувшего года в России со­стоялся V всемирный фестиваль «Пе­тербургский самовар».

Конструкция самовара.
Внутри расположена жаровня в виде трубы - "кувшин". Внизу под "кувшином" для усиления тяги делается поддувало. Резервуар самовара-вазы снабжен наверху ободком, на который кольцом опирается крышка. На крышке делаются две "шишки"-хватки и паровички - это маленькие поворотные крышечки на отверстиях для выхода пара.

Тулова-ваза опирается на поддон или ножки. "Кувшин" (жаровня) сверху закрывается колпачком и снабжается конфоркой для установки заварного чайника. Для слива воды служит кран с ключом-вертком. Вертки делаются разнообразной формы, некоторые из них очень затейливы и сложны в исполнении.

Очень разнообразны профили фигурных отверстий (фистонов) на поддувалах и конфорках. Самыми важными декоративными элементами всей композиции являлись репеек, ручки и ножки. Ножки делались шарообразные, в виде львиных лап, птичьих ножек и т. д.

Большим преимуществом самовара явилось то, что в нем жаровая труба помещена внутри резервуара и окружена со всех сторон водой. Поэтому тепловые потери малы, а коэффициент полезного действия очень высок.

Самоварные мастера придумали приставную трубу, которую можно надевать на верх топочной трубы. Вначале появились чайники, сохранявшие форму сферической приземистой столовой и кухонной посуды, затем их снабдили поддувалом и топочной трубой, не меняя прежней формы.

Благодаря своей форме, усиливающей резонанс, самовар обладает способностью издавать звуки, точно передающие состояние кипящей воды: на первой стадии самовар "поет", на второй "шумит", на третьей "бурлит". Так как разогревание самовара происходит медленно, то по звуку очень удобно улавливать скоротечную вторую стадию кипячения.

Более того, самовар - не просто кипятильник. Он ещё и химический реактор - смягчитель жесткой воды, что очень важно, так как чай, заваренный в жесткой воде, невкусен. При кипячении жесткость снижается, так как образовавшиеся нерастворимые карбонаты (накипь) откладываются на стенках трубы и корпуса (тулова), а основная часть их оседает на дно. Правда, со временем эффективность реакции из-за этого уменьшается, так что накипь необходимо удалять.

Примечательно, что самоварных дел мастера никогда не делают кран у самого дна, а всегда несколько выше, для того чтобы осевшая накипь не попадала в приготавливаемый напиток.

Николай Пимоненко Девушка с самоваром. Орловская картинная галерея.

Пословицы и поговорки о самоваре

Самовар кипит, уходить не велит.

Приходите, самоварчик поставим, а уйдёте - чайку попьём.

С самоваром-буяном чай важнее, беседа веселее.

Самовар, что море соловецкое. Пьем из него за здоровье молодецкое.

Разошёлся, как холодный самовар

Нашему самовару двоюродный подсвечник
СПАСИБО! за "плюс" +++!

Вам также будет интересно:

Масленица семь дней гуляет

Дворники на полотнах художников

Дорогие мои старики (Картины +стихи)

Сказка о Мастерах